Футбол складывается не только из игры. Главное в футболе — легенды и мифы. Одна из главных легенд XX века — Диего Марадона. Главная российская футбольная легенда — Стрельцов. Английская — Дэвид Бекхэм. Несложно заметить, что объединяет почти все футбольные легенды. Что остается в памяти людей, кроме гениальной игры. Остается нестандартная и почти всегда несчастная судьба. Судьба, в которой всегда слишком много плохих привычек и дурных совпадений
В 1986 году по договоренности с моим давним знакомым Коррадо Ферлаино — бывшим хозяином футбольного клуба «Наполи» — я ехал в город у подножия Везувия, чтобы написать серию корреспонденций о спортивной звезде — «великом футболисте всех времен и народов» Диего Армандо Марадоне, с 15 июля 1984 года игравшем в итальянском клубе «Наполи».
Самые азартные и неистовые на планете неаполитанские болельщики даже сочинили гимн своему кумиру, где были такие слова: «Марадона! Ты на вершине славы. И если этого не случится сейчас, то не случится больше нигде и никогда. Диего! Здесь твоя Аргентина!»
Аргентина не Аргентина, но здесь был ни с чем не сравнимый Неаполь, город с миллионным населением, где каждый житель — без преувеличения — страстный фанат. И нет, пожалуй, равных в мире футбольных болельщиков по темпераменту, экспрессии, азарту и верности футболу. Что означало тогда — верности (до фетишизма) гению Марадоны.
Когда «Наполи» стала чемпионом Италии, выиграла Кубок страны и УЕФА, на все знаменитые неаполитанские памятники кто-то натянул голубые футболки с номером «10» на спине. Как у Марадоны. Неаполь стонал, рыдал от счастья, пел, пил, танцевал, курил (все, что попадало под руку из «запрещенных» запасов, — и все было можно, ненаказуемо). И все благодаря Марадоне.
В это же время у Диего в неофициальном браке рождается от девы Стефании мальчик — Диегито-младший. Отец сомневался в отцовстве и упорно путал имена знакомых девиц, от Стефании до Клаудии. Назревал громкий скандал и даже судебный процесс. Весь гордый Неаполь вставал на защиту чести, нет, не дамы — «скверной путанистой девчонки», а незамаранного реноме футбольного бога при жизни — Диего Армандо Марадоны! Десятки тысяч фанатов скандировали: «Марадона! Мы с тобой! Если тебя осудят, мы усыновим твоего сына! Твои дети — наши дети! Вперед, Диего!»
И Марадона шел вперед по-неаполитански. Кутил, курил злые сигарные табаки, баловался наркотиками, нежился в объятиях прекрасных созданий в притонах арабских кварталов — казба, куда редко заглядывал чужой глаз и где все дышало любовью к Марадоне, готово было выполнять его малейшее желание. Он был здесь и Зевсом, и Леонардо, Петраркой и Спинозой. Он был здесь Всем. И вот в такую атмосферу я попал, приехав в бывшую столицу знаменитого «Королевства обеих Сицилий», как еще с донаполеоновских времен именовались эти земли на берегу Тирренского моря.
Хозяин клуба Коррадо Ферлаино встретил с открытой душой и с не менее щедрым кошельком. Он поместил меня в шикарном номере пятизвездочного отеля «Эксельсиор» рядом с мысом Санта-Лючия с видом на залив и Везувий.
Но это был еще не предел восторга. Тайна гостеприимства Ферлаино была в другом. Она была близко, за стеной номера. По соседству Ферлаино поселил бразильского футболиста — капитана тогдашней сборной Бразилии Кареку. Тридцатилетний виртуоз латиноамериканского футбола прилетал из Рио в Неаполь в строжайшем секрете от болельщиков. Его встретила спецмашина с полицейским эскортом у борта авиалайнера, доставили в «Эксельсиор», и мы с Ферлаино стали первыми «неаполитанцами», пожавшими руку звезде бразильского футбола, который за
16 миллионов долларов на три года становился № 9 в составе «Наполи» — ближайшим партнером Марадоны.
Ужин был назначен ровно на 20.00. Стол в ресторане был накрыт на четыре персоны: Ферлаино — хозяин, Карека, я… А кто четвертый? Я и верил и не верил. Да! Им оказался Марадона. Его привез на красном «феррари» кузен, от которого за версту пахло дорогим одеколоном. (Помните: «Ален Делон не пьет тройной одеколон»?) А кузен-то пил, да еще как! Но не одеколон, а местный неаполитанский виски. То же самое, что скотч, только произведенный в Неаполе, а потому не отдающий резким самогонным запахом.
На Марадоне были синяя водолазка, джинсы, блестящие черные ботинки. На шее — большая толстая золотая цепь, на руке — браслеты. Влажные черные густые волосы аккуратно причесаны. Блестящие темные глаза. Почему-то, как мне показалось, очень усталые, с большими синяками и не по возрасту (ему было всего 26) тяжелыми мешками. Его руки с короткими сильными пальцами я почему-то сравнил с железными клещами. В каждом движении чувствовались сила, ловкость, расчет, спокойствие.
Меню было самым изысканным: коктейль из креветок, семга, черная икра, три вида первых блюд — паст — спагетти с дарами моря, с маслом и томатным соусом, с мясом… На второе «шатобриан» — большое количество разной зелени, овощи. Типичные неаполитанские кондитерские изделия — на третье. Все это под французское вино, шампанское. К кофе Марадона заказал итальянской граппы и выпил под недовольным взглядом Ферлаино четыре рюмки. «А Бог-то любит троицу», — буркнул добрый миллиардер, который, впрочем, в спортивных кругах слыл человеком с отвратительным характером и массой странных чудачеств, объектом которых однажды стал и я.
Для меня, признаюсь, сначала было загадкой, почему я был так обласкан мультимиллиардером, который так просто подарил мне мгновенное знакомство и званый ужин с самим Марадоной и самим Карекой, чем я был обязан его вниманию и заботе на протяжении целой неаполитанской недели в компании Диего и Кареки (в календаре был тогда еще перерыв, и Марадона уже вернулся из Аргентины для встречи с Карекой, а чтобы представить Неаполю новую звезду, Ферлаино организовал товарищеский матч «Наполи» со сборной Бразилии, с которой прощался великий Карека и надевал майку-«девятку» местной команды).
Ларчик открывался просто. Хозяин «Наполи» политикой последние годы не занимался. Ему хватало футбола, аромата любимых цветов, коллекции дорогих ваз, картин, королевского фарфора «каподимонте» и уже не первой жены. Но в ней-то и было дело! Джулия была членом итальянской компартии, чью кассу она щедро и регулярно пополняла из бумажника и чековой книжки хозяина Марадоны, Кареки — всего блестящего «Наполи». Если бы Марадона знал, что у него общий бюджет с итальянской компартией, он очень бы удивился, наверное!
Так вот, Коррадо и решил, что мы с Джулией, как человек идейный с человеком идейным, объединенные одной идеей о счастье человечества, немного поговорим, и она постепенно отойдет от политики, будет сидеть на трибуне стадиона, кричать, стонать, свистеть, пусть даже и размахивать руками-ногами, подбадривая свою футбольную скуадру, только не этот «разврат» с финансированием дурацкой «коммунистической ячейки».
Таково было мое, так сказать, партийное задание.
С заданием Ферлаино я, понятно, не справился. Джулия оказалась «крепким орешком», хотя футбол искренне обожала, а Марадону была готова каждый день осыпать цветами.
После ужина гулять по улицам ночного Неаполя мы не пошли. Ферлаино такой привычки не имел вообще, он назначил мне встречу у него в офисе на утро, откланялся и уехал на приморскую виллу к Джулии.
Карека устал после долгого перелета, а вот Марадона желал продолжить вечер… Бродить по Неаполю? Нет, это не для него, и не потому, что опасно. Его знали тут все и просто не дали бы проходу. Диего на улице? Да это же шоу, спектакль. Проснулись бы даже самые большие любители ночного глубокого сна.
Но — рядом всегда возникал верный кузен на красном «феррари». Марадона любит иногда полихачить, пронестись со скоростью 80 — 100 км по набережной, по площади у Королевского дворца, по узкой улице Рима, резко затормозить у театра «Сан-Карло» или у ресторанчика «Гамбринус», от которого, наверное, и пошли все «гамбринусы» мира, включая одесский, выкатить за город, вплоть до Торре-дель-Греко, что примерно в тридцати километрах от Везувия. И он меня провез по этому лихому маршруту. Я заметил, что Диего — лихач и не лихач за рулем. Во всем огромный расчет. До сантиметра.
— А как же пишут газеты, что Марадона — злостный нарушитель правил уличного движения и постоянный неплательщик штрафов? — ехидно полюбопытствовал я и получил ответ:
— Врут твои коллеги-собратья. Все врут. Если нарушаю правила, то не столько я, сколько мой любезный кузен, но машина зарегистрирована на мое имя, и плачу за все я. И штрафы — тоже. Регулярно. Через менеджера. В душе я человек законопослушный. Но законов столько — за всеми не уследишь. А их все издают и издают, а Марадона-то — один. Один на всех, и на все законы. А я тоже мог бы издавать законы, и, поверь, порядка было бы не меньше. Кто пьет и принимает наркотики — пусть пьет и наркоманит, пока не одумается, а кто не одумается…
…Ночь мы закончили в небольшом кабачке, где, видимо, Диего был завсегдатай. Так или иначе, его знали здесь все, и каждый желал поднять с ним бокал доброго неаполитанского вина…
Неделя пронеслась как один день.
Наконец, под занавес был матч. «Наполи» — сборная Бразилии. Марадона царствовал на поле. Не потерял ни одной передачи, «нанизывал» сразу по несколько защитников, делал точные пасы. Но не забил. Забил Карека. Со штрафного. Меткий был удар, в левый угол ворот сборной Бразилии. «Наполи» победил 1:0.
А дальше, как мне показалось, был кошмар. Под трибунами, перед раздевалкой, через кордон охранников прорвались журналисты и фотографы. Я, кажется, из той же породы, но впервые почувствовал всю дикую мощь и необузданность папарацци. Они буквально истязали Диего. Он обливался потом, едва держался на ногах от усталости, тяжело дышал, но старался улыбаться и отвечал на самые неожиданные и многие, как мне казалось, пустые вопросы моих спортивных «собратьев» по блокноту.
Я же ничего у него не спрашивал…
Как-то потом, через несколько дней, я спросил Кареку: «Трудно ли играть вместе с Марадоной?»
— Что ты! Это было — счастье! — ответил он.
Михаил ИЛЬИНСКИЙ
Рим